|
      
|
Я был
предельно деликатен; я был предельно
деликатен, как и мои коллеги. Ни слова
осуждения Лени Парфенову - ни за то, какое
время для своего ухода он выбрал, ни за то,
какую форму объяснения своего ухода он
избрал, ни за его слова, брошенные Диброву в
"Антропологии" насчет больницы
Кащенко.
Никогда ни слова осуждения Тане Митковой.
Никогда ни слова осуждения Аркадию
Мамонтову.
Теперь и сейчас я не очень хочу быть
деликатным.
Леня Парфенов: я ведь помню, как в августе 91-го
вы циклевали полы и покупали сыр. Когда Кира
Прошутинская и Толя Малкин выкинули вас с
АТВ, если вы помните, именно мы, "Эхо
Москвы", встали на вашу защиту. Мы
говорили: пришло же время отказываться от
прежнего, большевистского: а что вы делали
до 25 октября 17-го года?!
Признаюсь: был не прав я; Толя и Кира - были
правы. Для циклевки полов вы выбрали очень
удобное время.
Был такой момент, несколько дней назад, ночь
со среды, 4-го, на четверг, 5-е апреля, когда
слухи пошли: на втором этаже готовят для
эфира лже-студию НТВ. И все спрашивали друг
друга: кто же войдет первым в студию? Я взял
листочек, написал фамилии и попросил какую-то
девушку стать моим депозитарием. Я, Господь
- свидетель, не знаю, как ее зовут, эту
девушку. Но вот, что я написал: Парфенов,
Миткова, Пивоваров, затем - большая черта. И
другая фамилия - Мамонтов. Я предположил,
что кто-то придет с РТР, из тех, из прежних
прекрасных лиц канала.
И добавил напоследок: типун мне на язык.
Вы - все пришли. Мне - грустно. Вы - искариоты.
Но: важно и другое. Банда, захватившая НТВ,
приготовилась. Аккуратно готовилась: все
списки были составлены - кого пускать; кого -
не пускать. Готовится к эфиру Таня Миткова, -
когда-то мужественный человек, человек,
перед мужеством которого я преклонялся,
теперь - искариотка. Наизготове, у
йорданской ноги - Леня искариот. Все - в
сборе. И никому - не стыдно...
Нам с канала ОРТ говорил Максим Соколов: не
придут с ОМОНом, не ворвутся, не дождетесь -
пришли, как миленькие; пришли, нанятые
палачи...
Нам говорил Йордан: да я? Да, родившийся в
свободной стране, да я, чтящий закон, да
никогда! Ни в жизнь... И зуб давал...
Пришел. С ОМОНом.
То есть - одни нам лгали. По полной программе.
Другие - приуготавливались. Я вот сижу и
думаю: как же вы в глаза людям глядеть
будете? Чего же вы детям своим рассказывать
будете? Они ведь спросят: папа, мама, а зачем
вы вязанку хвороста в костер-то бросали?
Вы, я знаю, уверены: мы в своем праве.
Нет, друзья мои, вы - в чужом насилии
|
